Госзаказ на интеллект
Разговор на пленарном заседании форума «Искусственный интеллект — будущее сегодня» начался с простой фразы: «говорим честно, все свои», и это сразу сняло лишнюю официальность. И разговор действительно получился не про модные технологии, а про сдвиг в мышлении.
Вице-губернатор Петербурга Владимир Княгинин уверен, что ИИ уже влияет не только на технологии, но и на саму логику научного мышления. Он напомнил: в 2014 появились генеративные нейросети, в 2017 — трансформеры, в 2019 — физически информированные нейросети. С тех пор развитие идет скачкообразно, но устойчиво. А теперь факты: 10% научных публикаций в мире уже содержат фрагменты, написанные с помощью ИИ. А в 2025 году были приняты две полностью «нейросетевые» статьи, прошедшие рецензирование на конференциях высшего класса.
Это меняет все. Знание больше не обязательно выражается в тексте — оно может быть математической моделью, которая дообучается, действует, проектирует. ИИ перестает быть помощником — он становится частью научного процесса.
«Мы думали, что дольше всех продержатся социальные науки, — заметил Княгинин, — но социология уже ушла в обработку данных. Юриспруденция тоже трещит: классические конструкции не выдерживают». На подходе — геофизика, инженерия, вся медицина. Особенно быстро развиваются стартапы, использующие ИИ в проектировании и моделировании.
Но главное — это не просто смена инструментов. Меняется организация мышления, организации и общества. А вместе с ними — и расстановка сил. США и Китай — лидеры, причем не только по технологиям, но и по инфраструктуре и компонентной базе. В Европе свои сложности: Германия и Франция инвестируют в LLM, но пока без прорыва. В России — три известных модели, однако большинство дата-сетов, используемых для обучения, хранятся за рубежом. Из сотен таких баз только около 20 зарегистрированы в Москве.
Петербург, по словам Княгинина, способен играть заметную роль — благодаря сильным школам математики, электроники и вычислительной техники. На фоне таких масштабов особенно важно понимать, что стоит за словами «мы развиваем ИИ». Какие цели, какие ресурсы, какие партнерства. И главное — не пропустить момент, когда ИИ станет не просто средством, а новой нормой.
Государство, ИИ и доверие
Для государства искусственный интеллект — это не про моду, а про управляемость и безопасность. Национальная стратегия ИИ ставит амбициозную цель — к 2030 году обеспечить экономике страны прирост в 11,2 трлн рублей за счет ИИ-решений.
Но главный приоритет — не эффективность, а доверие. Причем не в абстрактном, а в формализованном виде: технология должна быть объяснимой, этичной, защищать персональные данные и исключать вред человеку. «Чем меньше мы понимаем, тем больше боимся», — заметил Олег Хорохордин (Администрация Президента РФ), поясняя, почему объяснимость ИИ — это не прихоть, а условие его принятия.
А вот что показывают данные: 96% россиян слышали об ИИ, но объяснить, что это, могут только 42%. Пользуются ИИ-продуктами уже 69%, но уровень доверия — всего 38%. Наиболее скептично настроены люди среднего возраста, особенно те, кто с технологиями не сталкивался. А вот молодежь — наоборот: 98% поддерживают развитие ИИ, 81% считают, что он должен быть внедрен повсеместно, но под контролем человека.
Граждане готовы доверять ИИ в развлечениях, услугах, промышленности — но не в госуправлении, безопасности и психологии. Причина — страх ошибок, утечек данных и непредсказуемости. Поэтому рост доверия напрямую зависит от качества внедрения: отсутствие сбоев, защита данных, сертификация и понятный интерфейс.
В качестве примера, как ИИ уже работает, Хорохордин рассказал про экосбор. План — 7 млрд рублей, по факту — более 20 млрд. Почему? Искусственный интеллект выявил неплательщиков, автоматически сформировал и разослал более 20 тысяч писем. Впервые отчитались почти 9 тысяч компаний. Выгода — свыше 10 млрд рублей.
Санкт-Петербург тоже не стоит в стороне: 10-е место в рейтинге интеллектуальной зрелости, 853 раскрытых преступления с помощью ИИ, умный транспорт, цифровые двойники, медицинские системы поддержки решений — все это уже работает.
Итоговая формула государства проста: свой ИИ, свои специалисты, свои стандарты. Без этого никакого технологического суверенитета не будет.
Быть третьими или остаться в хвосте?
ИИ — это уже не просто «наступающий уклад», а его ядро. Мы в моменте, когда хайп схлынул и начался реальный рост рынка. Проблема в том, что Россия снова рискует оказаться в хвосте, как это уже было в прошлом укладе.
По словам Валентина Макарова (РУССОФТ), у нас нет ресурса конкурировать с США и Китаем напрямую: у них кратно больше людей, денег и мощности. Но выход вполне может быть в кооперации. Объединение усилий с дружественными странами, работа в партнерских форматах, создание совместных решений и трансфер технологий. Только так, считает Макаров, можно претендовать на роль третьего центра силы.
Он сформулировал для этого даже свою «модель СССР» — не ту, что в учебниках истории, а новую: Суверенитет, Сотрудничество, Справедливость, Разумность. Суть в том, чтобы строить совместные решения, а не продавать «черные ящики», как это делают глобальные корпорации. Такой подход, по его мнению, уже нашел отклик на Ближнем Востоке, в Индии, Бразилии и Юго-Восточной Азии.
Особое внимание глава РУССОФТ уделил теме генеративного ИИ. Он не только мощный инструмент, но и потенциально опасный. «Спецслужбы первыми получили к нему доступ — это многое говорит», — заметил он. Этические принципы и понятные правила игры — обязательный первый шаг. Но в перспективе необходима техническая и юридическая валидация доверия к ИИ-системам, особенно к генеративным.
Мир делится не на страны, а на альянсы
Россия была одной из первых стран, где появился этический кодекс искусственного интеллекта. Сначала он распространялся только на отечественные компании и ведомства, но позже к нему начали присоединяться организации из других стран. Сейчас таких участников — около сорока. Это стало толчком к созданию AI Alliance Network — объединения профессиональных ассоциаций в сфере ИИ из 14 стран, включая Китай, Индию, Бразилию, Южную Африку. На сайте альянса собрано уже более 60 образовательных программ, доступных по всему миру — от Чили до Эфиопии.
Кроме образования, альянс занимается обменом опытом в регулировании и участвует в консультациях с ООН. Также был запущен научный проект AI Horizons, в рамках которого проходят закрытые обсуждения с участием ученых из разных стран. Одна из таких сессий недавно прошла в Петербурге, еще несколько планируются до конца года.
Андрей Незнамов (Сбербанк) озвучил несколько наблюдений, сделанных за время международной работы. Во-первых, практически каждая страна мечтает о собственной LLM — но на деле далеко не у всех это получается. У Эмиратов есть Falcon, у Индии — пока в разработке. Россия — в числе тех, у кого предобученные модели есть, и это серьезный ресурс.
Во-вторых, по-настоящему выигрывают сейчас те, кто нашел способ применять ИИ в прикладных задачах. Построить модель — полдела. Монетизировать ее — куда сложнее. Даже крупнейшие игроки индустрии ищут способы окупить вложения. Поэтому стартапам рекомендовано идти в понятные и приземленные задачи.
В-третьих, Китай активно использует тактику «мягкой силы» — создает рабочие группы, проводит премии, приглашает ученых. Эти шаги часто незаметны, но постепенно формируют влияние в глобальной повестке по ИИ. США, в свою очередь, держат лидирующую позицию: доля ChatGPT в пользовательском рынке превышает 80%.
Был и конкретный вопрос к залу: кто использует ИИ каждый день? Поднявшие руки, по словам Незнамова, двигаются в верном направлении. Тем, кто пока не начал, он посоветовал не откладывать: «Люди с ИИ будут сильно обыгрывать людей без ИИ».
И наконец, регулирование. Россия выбрала путь саморегуляции через кодекс этики. И, по мнению эксперта, это пока оптимальный формат: «У нас нет компаний, которые игнорируют интересы государства или действуют вразрез с интересами общества. У нас этика работает».
Университет на равных с индустрией
Когда речь заходит об ИТМО, привычное противопоставление «наука — бизнес» становится неактуальным. Университет не просто следит за технологическим прогрессом — он в нем участвует. И даже конкурирует с ИТ-компаниями на равных. Александр Крайнов заметил, что ИТМО «чувствуется как стартап» — атмосфера, ритм, работа с кодом с первых курсов. Ректор Владимир Васильев не стал спорить, но добавил: дело не в стиле, а в содержании.
Он четко развел два понятия: вуз как место подготовки кадров и университет как среда мышления. Настоящий университет не просто обучает, он формирует способ думать. Критическое, системное, дизайн-мышление — это основа. И таких университетов, напомнил Васильев, даже в США не более 4–5% от всех, кто выдает дипломы. В России пропорция примерно та же.
Важнейшая задача, считает ректор — выстроить мост между фундаментальными исследованиями и прикладной разработкой. Это сложно и требует кооперации с индустрией. Но без этого нельзя: университет не должен замыкаться в себе. Бигтехи задают направление, показывают, куда движется рынок, и могут быть надежными партнерами в проектной работе.
Васильев напомнил и о научной экспертизе. По-настоящему значимыми считаются не «договорные» оценки, а международное признание: публикации в конференциях уровня A*, вхождение в глобальную исследовательскую повестку. Только это — маркер, что работа не отстает от фронтира. Именно такой подход, по его мнению, позволяет университету не только выживать, но и опережать.
Подготовка специалистов в ИИ — уже не только задача Минобрнауки. Сегодня в этом активно участвует Минцифра, в том числе через отдельные федеральные проекты. «Это говорит о важности и о том, что теперь образование не может быть оторвано от практики. И тем более — от кооперации», — подчеркнул он.
СПбГЭУ выбрал осторожную стратегию. Внедрение ИИ — только после подготовки. Сначала формируется внутренняя команда амбассадоров, затем — обучение преподавателей, пересмотр форм контроля знаний, переход от рефератов к проектной работе. Обязательная сертификация ИИ-систем, защита персональных данных, цифровая гигиена — все это становится нормой.
По словам проректора Натальи Сущевой, внедрение ИИ идет, но осторожно и поэтапно. Потому что возможности у ИИ огромные, но и рисков не меньше. Все зависит от контекста — инфраструктуры, качества данных, уровня цифровой зрелости, политики университета. «Нельзя из понедельника прыгнуть в пятницу», — подчеркнула она. Персонализация, интеллектуальные рекомендательные системы, виртуальные помощники — все это требует подготовки. И технической, и методологической.
Риски тоже конкретны: рост подделок, нарушение академической честности, неэффективная персонализация из-за «грязных» данных, утечки информации, привыкание к автоматическим решениям. Есть и фундаментальная угроза — подмена живого образования технологией.
Итог — не в технической новизне, а в том, чтобы сохранить здравый смысл. «Как в машине: ехать быстро можно только тогда, когда чувствуешь, что контролируешь ситуацию».
Сахалинская практика
Слово «Сахалин» на форуме звучало регулярно. Александр Крайнов шутил, что Андрей Незнамов ездит туда чаще, чем в Китай, и явно не зря.
По словам заместителя губернатора Сахалинской области Вячеслава Аленькова, в регионе уже много лет работает единая система проектного управления, чиновников учат быть квалифицированными заказчиками, а все решения по ИИ привязаны к измеримому социально-экономическому эффекту.
Сейчас на Сахалине реализуется более 90 ИИ-проектов. Каждый министр регионального правительства имеет в KPI внедрение ИИ и беспилотных технологий. Это не формальность — ИИ применяют в медицине, экологии, безопасности, транспорте и городской среде.
Медицина. Более 30% жителей ежегодно проходят углубленный чекап, данные централизуются и обрабатываются с помощью ИИ. Системы помогают врачам в анализе снимков, распознавании речи и автоматическом заполнении медкарты. Результат — меньше рутины, больше времени на пациента. Оценка жителями — 4,8 из 5. «Наша цель — перейти от пациентоцентричной медицины к человекоцентричной», — отметил Аленьков.
Экология. Один из главных примеров — борьба с пожарами. В соседних регионах Дальнего Востока масштабные возгорания, а Сахалин не горит. Благодаря нейросетям и беспилотникам термоточки фиксируются в течение минуты, и пожары тушат в первые сутки. За два года площадь возгораний снизилась в 10 раз. Также ИИ помогает выявлять свалки, следить за качеством воздуха и ликвидировать нарушения в срок.
Безопасность. Система «Безопасный город» распознает инциденты, а волонтеры участвуют в фильтрации ложных срабатываний. Камеры обучают выявлять девиантное поведение водителей — не грубые нарушения, а сигналы потенциальной опасности: резкие ускорения, проезд за стоп-линию. Тем, кто ездит аккуратно, приходит положительное поощрение — например, билет в театр. Подход мягкий, но эффективный.
Комфортная среда. Ямы на дорогах и теплопотери в домах фиксируют дроны и машины с нейросетями и тепловизорами. Все автоматически попадает в цифровую карту, управляющие компании видят задачи в режиме реального времени. «Если хочешь чем-то управлять — сначала научись считать», — лаконично сформулировал замгубернатора.
Все это, по его словам, не витрина, а работающая система. У каждого проекта — цель, метрика и эффект. Поэтому и результат: Сахалин признан самым доступным регионом по медицине, показатель по безопасности — один из лучших в стране, а обратная связь от жителей — стабильно высокая.
Что думают люди. Цифры ВЦИОМ
Каким граждане видят искусственный интеллект — помощником, угрозой или чем-то непонятным? Ответ знает ВЦИОМ. Андрей Даудрих представил данные репрезентативного всероссийского опроса, который с 2021 года проводится регулярно. Сравнение по годам показывает: отношение к ИИ становится все более осознанным.
Сейчас о существовании ИИ и его применении знают более 90% россиян. Причем почти половина респондентов уверены, что хорошо понимают, что это такое. Три года назад таких было меньше трети. Особенно сильно растет осведомленность у молодежи: среди людей 18–24 лет почти 60% уверены, что разбираются в теме.
Когда опрашиваемых просят выбрать, с какой технологией они ассоциируют будущее, на первом месте — искусственный интеллект (29%). За ним следуют роботизация и биомедицина. Причем отрыв ИИ от других направлений постепенно растет.
Ожидания от ИИ тоже становятся конкретнее. 66% считают, что технологии помогут сэкономить время на рутине. 64% надеются, что освободившееся время можно будет использовать с большей пользой. 62% ждут роста производительности труда. Комфорт жизни, по мнению 57%, тоже должен улучшиться. И 53% уверены, что ИИ повысит уровень безопасности.
Примечательно, что даже такую спорную тему, как влияние ИИ на образование, люди воспринимают скорее позитивно. 28% россиян считают, что технологии помогут сделать обучение качественнее. А среди студентов и молодых специалистов эту точку зрения разделяют уже 59%.
Но вместе с ожиданиями растет и настороженность. Наибольшие опасения связаны с тем, что ИИ могут использовать в корыстных целях (65%), а собранные им данные — украсть. Далее идут страхи перед ошибочными решениями, ответственностью без ответственных и риском потери работы (40%). Некоторые обеспокоены и тем, что решения ИИ могут быть необратимыми.
Показательно, что технологии ИИ уже стали частью повседневности. 63% россиян за последний год пользовались хотя бы одной системой с элементами искусственного интеллекта — от голосового помощника до умного дома. У 12% такие решения используются в работе. А бизнес, по данным отдельного исследования, внедряет ИИ еще активнее: 43% компаний заявили, что уже применяют такие технологии. Лидируют ИКТ, высшее образование, ТЭК и финансы.
Наконец, важный вывод: 55% опрошенных проявляют интерес к обучению в сфере ИИ. Запрос на знания есть — и он массовый.
Деньги и барьеры
Много говорят о том, что искусственный интеллект — это хайп. Но так ли это для инвесторов? Алексей Курасов из ФИНАМ уверен, что рынок ИИ не перегрет, а скорее только начинает набирать обороты.
За последние годы венчурные инвестиции в ИИ выросли кратно и впервые превысили отметку в 100 млрд долларов. Более половины всех прямых инвестиций в мире сейчас приходится именно на этот сектор. Но на выходе, в части IPO, цифры куда скромнее: из 2500 компаний, вышедших на биржу за два года, только 50 связаны с ИИ.
«Это не перегрев, а начало цикла», — пояснил Курасов. По его словам, крупные IPO как лакмус: их пока немного, значит, потенциал роста еще не исчерпан. В подтверждение — кейсы: OpenAI, оцененная сейчас в $300 млрд, выросла с $20 млрд за несколько лет. Databricks — с $7 до $60 млрд. Оценки пугают даже самих инвесторов, но спрос очевиден.
Другой пример — Индия. С 2020 года страна стимулирует развитие ИИ через госпрограмму India AI Mission, выделяя приоритетные направления и KPI на уровне правительства. Результат: два проекта, в которые инвестировал ФИНАМ (Neve Cloud и Sarvam AI), дали доходность свыше 500%. Все благодаря политике, внятным стимулам и отсутствию барьеров».
Контраст с Россией разительный. С 2019 года у нас действует стратегия развития ИИ, но ни Минфин, ни Центробанк, ни биржи не реализовали ни одной инициативы по привлечению инвестиций. Более того, компании, работающие с ИИ, сталкиваются с препятствиями.
Пример — петербургская компания «Омега», разрабатывающая беспилотные технологии. Несмотря на поддержку на уровне премьер-министра, ее путь на биржу занял в три с половиной раза больше времени, чем у обычной компании. В глазах инвесторов такие сигналы понятны: «Лучше не лезть».
«У нас есть 70 тысяч ИТ-компаний, которые ежегодно получают налоговых льгот почти на триллион рублей. Но инвестируют они менее 100 миллиардов. А в малые технокомпании — и вовсе меньше 10 миллиардов», — констатировал Курасов.
По его мнению, без нормального инвестиционного климата, прозрачных правил игры и госстимулов рассчитывать на масштабное развитие искусственного интеллекта в России не стоит. Пока же ИИ остается темой, которую любят обсуждать, но не всегда поддерживают рублем.
Государство, рынок и намоленные залы
Что может сделать государство для развития искусственного интеллекта кроме регулирования и пожеланий «развиваться»? Замминистра цифрового развития Григорий Борисенко сформулировал ответ четко: не мешать, а внедрять. Причем в первую очередь в собственную систему управления.
Основная ставка не на гранты и стратегии, а на масштабное использование ИИ в органах власти всех уровней. Это, по словам Борисенко, дает три эффекта: создает платежеспособный спрос на ИТ-решения, формирует доверие бизнеса к технологии и повышает узнаваемость ИИ среди граждан. Проактивные госуслуги, системы рекомендаций, цифровые помощники — все это делает искусственный интеллект ближе и понятнее.
Чтобы систематизировать этот подход, создается Центр развития ИИ при правительстве. Он будет сопровождать проекты внедрения: помогать с постановкой задач, выбором технологий, отсечением бесперспективных решений. И самое важное — интегрировать ИИ в реальные организационные процессы, чтобы эффект был не на бумаге, а в работе.
«Каждое крупное ИТ-закупочное решение федерального органа теперь должно проходить через центр на предмет уместности ИИ. Не для контроля, а чтобы не изобретали заново велосипед», — пояснил замминистра.
Опубликовано 22.06.2025
