Хроники ЦИПРа: цифровая пятилетка, международный колхоз и отсутствие конкуренции

Для начала давайте посмотрим на результаты прошедших пяти лет. В 2016 году в рамках ЦИПРа началось обсуждение нацпрограммы «Цифровая экономика». Уже через три года общественности были представлены дорожные карты цифрового развития страны до 2024 года, которое должно обойтись в 851,7 млрд рублей бюджетных и внебюджетных средств. В числе задач можно встретить: получение практически значимых научно-технических результатов мирового уровня по квантовым вычислениям, квантовым коммуникациям, сенсорам; поиск, отбор и целевая поддержка проектов по «умному» производству, манипуляторам и цифровому проектированию, технологиям систем распределенного реестра; активное развитие VR/AR-технологий, призванных повысить позиции РФ в международных рейтингах цифровизации, а также поэтапное увеличение числа внедрений отечественных робототехнических и сенсорных систем на глобальном рынке в пять раз: с 16 в 2019 году до 80 и более в 2024-м.

Как было отмечено на конференции, сегодня Россия по многим критериям не входит в группу лидеров в данном сегменте: в 2017 году на него приходилось лишь 5% нашего ВВП, что вдвое ниже, чем в США, Китае и ЕС. Стремительный рост проявился лишь в последние годы: общий бюджет на пять лет теперь превышает триллион рублей, а на проект 5G будет потрачено свыше 208 млрд. По плану, в 2023 году в стране должно появиться отечественное оборудование нового поколения, а массовое производство предполагается запустить в 2024-м. Что будет на самом деле, остается ждать.

Пока же можно утверждать, что наши граждане все шире интегрируются в цифровую среду: почти три четверти россиян выходят в Сеть ежедневно — это в три раза больше, чем в 2010 году (причем аудитория расширяется преимущественно за счет пожилых пользователей). Доступ в Интернет имеют сегодня более 90% российских организаций, и почти 80% россиян, обратившихся за госуслугами в 2019 году, получили их онлайн. В 2020 году на Едином портале госуслуг зарегистрировано более 78 млн граждан, а количество обращений превысило 1,5 млрд. При этом доля пользователей средней возрастной категории приблизилась к 90%, а среди организаций электронные госуслуги использовали почти 70%.

Наконец, в сфере информационно-коммуникационных технологий в России заняты почти 9 млн человек, из них в сегменте ИКТ – 1 млн 700 тыс. Интернет-инфраструктуру у нас настраивают и поддерживают главным образом сотрудники до 35 лет, тогда как в Великобритании, Швеции и Финляндии специалистов этого возраста не более 35%, а в Чехии и Германии – 37%.

Все присутствующие на пленарной сессии могли высказаться, что, по их мнению, в России лучше всего получилось за эти пять лет. Так, в контентном облаке были отмечены госуслуги, искусственный интеллект, МФЦ, появление в компаниях должности директора по цифровой трансформации (Chief Digital Transformation Officer, CDTO), а также конкурс «Лидеры России», импортозамещение, процессоры, «Умный город» и 5G.

В то же время губернатор Нижегородской области Глеб Никитин одним из показателей прорыва назвал юридически значимое электронное голосование. А Ольга Гололед, заместитель председателя правления «Сбера», считает, что таковым стала возможность получать многие услуги за несколько минут вместо нескольких недель. В свою очередь директор «Ростеха» Александр Назаров заявил, что успехом можно считать импортозамещение, ведь Россия представлена сегодня во всех отраслях мировой экономики, а также создание экосистем уже не как абстрактного механизма, а как доверенной среды.

Без российских запчастей

На вопрос, насколько у нас все гладко в области «железа», как развивается микро- и радиоэлектроника и какие есть проблемы, Александр Назаров внятного ответа не дал. По его словам, в государствах, претендующих на суверенитет, нельзя обеспечить его без высокотехнологичных решений, реализуемых оборонно-промышленным сектором. Далее эти решения могут быть доработаны, тиражированы и подкреплены мерами государственной и негосударственной поддержки для использования в гражданском сегменте.

То есть в теории что-то мы все-таки имеем. Например, в Минцифре появился замглавы, отвечающий за спрос и продвижение цифровых технологий, на данный момент в «Ростехе» задействовано 95 тыс. специалистов в области радиоэлектроники и микроэлектроники, и корпорация двигается в заданном темпе в соответствии с задачами, поставленными правительством. Но на этом всё. Когда-нибудь, по словам Александра, «Ростех» будет представлен отдельным павильоном, а пока, если у кого-то есть желание продемонстрировать свою продукцию, это можно сделать на таких площадках, как ЦИПР.

Цифровой коммунизм и колхоз

«Железо» — не единственная область, где у нас проседает импортозамещение. Так, по словам Алексея Лихачева, CEO госкорпорации «Росатом», «стыковка частных и госкомпаний начинает работать, но при этом мы все еще далеки от целевого состояния доверительного общения». Другой проблемой он называет нормативы: «Те, кто пытался на своих предприятиях все это внедрить, представляет, какое количество барьеров здесь существует и как регуляторы смотрят на все с интересом: победят ли эти нанайские мальчики друг друга в борьбе с собственными продуктами?»

Нельзя не согласиться с мнением, что стране необходимо более продуманное внедрение отечественных цифровых продуктов при государственной поддержке. К сожалению, конкуренция с западными решениями нам не на руку: чтобы переход осуществлялся самостоятельно, необходимо создать продукт, который выберут добровольно, а не потому, что импортозамещение это «требование без права выбора», под страхом быть отключенным от всего. Глобальный рынок должен приучить нас к новой производственной цифровой культуре, и российский цифровой продукт обязан быть не просто конкурентоспособным, но и ориентированным на потребности глобального рынка. «Никакого отдельного цифрового коммунизма даже в нашей стране быть не может. Что бы вы ни продавали — атомные станции, автомобили или цифровые продукты, вы должны всегда иметь в виду требования, которые глобальный рынок и глобальное регулирование будут к этим продуктам предъявлять. Вот это, может быть, то, чего у нас пока не хватает», — подытожил Алексей.

Однако к самому «Росатому» этот подход не относится. Г-н Лихачев признался, что корпорация пока действует «по-колхозному», но надеется, что следующий год станет годом «сверки часов» не только с российскими потребителями, но и с требованиями глобального рынка. «Мы должны играть на двух клавиатурах», – образно заключил он.

Пятилетка за три года?

Туманные намеки продолжились и при обсуждении следующей пятилетки. Г-н Лихачев заявил, что ключевое отличие между 2015 и 2021 годом заключается в наличии плана, подкрепленного финансами, с расчетом на 5-10 лет вперед. Дмитрий Чернышенко, заместитель председателя правительства РФ, в свою очередь, добавил, что одно из направлений достижения национальных целей — доступность Интернета на уровне, когда не надо задумываться, есть ли связь, где ее найти и как подключиться, то есть ШПД должен быть везде. По поручению президента все социально значимые объекты – школы, больницы и т. д. – будут подключены к Интернету в этом году, тогда как 97% домохозяйств получат такую возможность к 2024-му. 95% всех госуслуг будут доступны онлайн до конца 2022-го года.

Первый пакет мер по поддержке IT-отрасли, по словам г-на Чернышенко, показал себя: за последние несколько месяцев в стране зарегистрировано 5000 компаний. В планах правительства увеличить в четыре раза объем инвестиций в российские IT-решения и передать бизнесу функцию оказания онлайн-услуг гражданам. Никаких закрытых платформ: предприниматели получат возможность подгружать свои сервисы на витрины и работать на площадках с высокой концентрацией клиентов.

Готовится к выходу и второй пакет мер. «Мы его искусственно тормозили, чтобы разобраться, что нам будет выгоднее: вводить свой, внутригосударственный цифровой налог для глобальных корпораций или дождаться ОЭСР-решения по pillar 1 и pillar 2, – пояснил г-н Чернышенко. – Это как раз налог для глобальных компаний, которые получают доход от аудитории в разных странах».

Конкуренция есть, но ее нет

Наконец, настало время поговорить о конкуренции. На вопрос, какие еще меры необходимы для поддержки нашей IT-отрасли, из зала пришел ответ: «Разрешить полноценную конкуренцию, а не создавать IT-компании в госкорпорациях и формировать гостехи». Комментируя эту фразу, Дмитрий Чернышенко подчеркнул, что «ГосТех» — имя собственное, а также напомнил, что контрольный пакет «Сбера» принадлежит правительству Российской Федерации, и сам Дмитрий возглавляет Комитет по цифровой трансформации. «Поэтому все экосистемные проекты “Сбера” тщательно продуманы и работают на цели государства. Можете даже не сомневаться: никакой специальной монополии не создается. Наоборот, все решения делаются так, чтобы они были открыты для рынка и свободной конкуренции», — заверил он.

Однако это заявление вызывает вопросы. Так, далее г-н Чернышенко напомнил, что платформа «ГосТех» – это единая среда разработки, открытая для разработчиков. Предприниматели как вендоры будут создавать на ней приложения, которые, минуя 44-ФЗ «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд», будут перепродаваться на этой площадке. Наличие тех или иных инструментов на создающемся маркетплейсе определяется правительством и Минцифрой, которым, в свою очередь, о необходимости сообщают разработчики. «Хотите — будет click-sense, хотите — Tarantool. Любые функции, юниты, системы, – добавил он. ­– Это гигантский рынок, сейчас в системе госуправления работает около 500 различных ГИСов, на поддержку которых в год тратится около 60 миллиардов рублей. Сама структура — это использование открытого софта, open source, всё без скрытых возможностей, всё на российском софте. Поэтому никакой конкуренции не будет».

Стоит отметить, что ранее Дмитрий Чернышенко обозначил еще одну проблему. По мере того как правительство обретает высокий уровень компетенций, возникает риск активной конкуренции государства с бизнесом, и если раньше вопрос регулировался в офлайне антимонопольной службой, то в цифровой сфере свои нюансы. Сейчас правительство нацелено на то, чтобы компетенции, обретенные государством, не послужили орудием вторжения на территорию бизнеса. «Мы будем делать так, чтобы бизнес занимался бизнесом, а государство было как можно менее заметно и создавало условия для развития этого бизнеса». Как это сочетается со «Сбером», контрольный пакет которого принадлежит правительству, а также с «ГосТехом», — вопрос открытый.

Пинками через препятствия

Разумеется, конкуренция с правительством — не единственная проблема. По словам Глеба Никитина, цифровизации без регионов быть не может, как и единой информационной среды между властью и обществом. Несмотря на огромное количество реализованных за эти пять лет проектов, темпы недостаточны, что хорошо видно по событиям до пандемии. Во-первых, лучше всего укреплялись инициативы, координируемые и архитектурно определяемые на федеральном уровне. А вот там, где 85 регионам было предложено «идти туда, куда хочешь», есть, конечно, и хорошие практики, но в основном «не сложилось». Во-вторых, координирующей роли все же не хватает — не видно единой инфраструктуры.

По словам Антона Дроздова, заместителя председателя «Промсвязьбанка», еще одна проблема наблюдается в создании экосистемы для оборонных предприятий. «Здесь необходимо завершить безбумажный контур, принять решение о внесении изменений в трудовое законодательство, для того чтобы сделать кадровый документооборот полностью безбумажным». У правительственных компаний множество регистров, реестров, ГИСов, где хранятся данные. Равный и быстрый для всех доступ к ним позволит сократить время принятия решений по кредитованию, представлению финансовых продуктов и, таким образом, повысить эффективность работы с предприятиями.

Со своей стороны Ольга Гололед подчеркнула, что, несмотря на все успехи, «неоцифрованные» министерства и ведомства серьезно тормозят процесс. Очень часто пробуксовывает предоставление тех или иных госуслуг: срок увеличивается с нескольких минут до нескольких недель или месяцев. «На примере медицины мы знаем, что болезни, связанные с вирусными заболеваниями, по смертности занимают четвертое место в мире (данные до пандемии), – продолжила она. – И, хотя правительство в высшей степени озабочено развитием законодательства в сфере телемедицины и онлайн-доставки рецептурных лекарств, тема очень актуальна — это то, что сегодня стоит на повестке и не терпит промедления, то, что может реально сохранить человеческие жизни».

Цифровые продукты должны развиваться во всех сегментах, и очень важно, чтобы они двигались системно, обеспечивая взаимопроникновение и поддержку: уровень цифровизации различных отраслей поддерживает общее качество цифровизации и доступность решений для населения. Разумеется, онлайн-аптеки — это принципиально другая структура, и их приход в тот или иной регион фактически означает его превращение в столичный, потому что открывается одномоментно доступ сразу ко всему ассортименту, пояснила г-жа Гололед.

В заключение предлагаю посмотреть «Таблицу Шадаева», сделанную по аналогии с периодической таблицей химических элементов Д. И. Менделеева.

В следующей части поговорим о новых перспективах 5G.