Прет-а-порте для ИТ

Повсеместное внедрение «цифры» в нашу действительность повлекло за собой глобальные перемены в бизнесе. С одной стороны – в механизмах передачи, хранения и защиты данных, с другой – в коммуникациях людей, в моделях их взаимодействия. Другими становятся и требования к инфраструктуре. Усиливаются рамки доверия к технологиям, процессам и продуктам. И, поскольку речь идет о «цифре», то и драйверами всех этих изменений выступают ведущие мировые ИТ-производители. О том, как прошел год для компании Fujitsu, что можно, а чего нельзя принимать на веру и как на протяжении стольких лет оставаться востребованной, рассказывает генеральный директор Fujitsu в России и СНГ Виталий Фридлянд.

Как изменились предпочтения ваших заказчиков? Что сейчас наиболее востребовано?

Довольно заметно стало появление проектов, базирующихся на гибридных решениях. Попробую объяснить простым языком. Часто это выглядит так: есть некая инфраструктура, некий зоопарк решений. С одной стороны, очень дорого их содержать и очень хочется уйти в облака, но с другой – есть понимание, что надо оставлять у себя и делать апгрейд какими-то стандартными современными системами, аппаратными средствами, программными средствами, то есть создавать чисто гибридные решения. Этот тренд появился в одном из каждых четырех новых проектов. Что касается малого и среднего бизнеса, здесь тоже наблюдаются перемены, связанные с сервисными предложениями в проектах, когда аппаратная, программная части и все приложения работают в рамках сервисной модели. Я бы сказал, это актуально для среднего бизнеса, а как будут развиваться события дальше – посмотрим.

Какие проекты для вашей компании были самыми сложными и интересными?

Мы – коммерческая организация, нам интересны любые проекты, приносящие прибыль и увеличивающие оборот. Из сложных проектов я бы отметил те, которые состоят не из однородных продуктов, где есть реальные инфраструктурные решения: и системы хранения, и клиентские устройства, и серверы, причем серверы разных приложений, и различные требования к разным частям инфраструктуры, и различные характеристики, которые могут сильно влиять на конфигурацию. Например, с аварийным восстановлением, disaster recovery. Такие, где есть очень интересные решения, связанные с совместимостью с другим «железом».

Расскажите подробнее о проектах.

Приведу пример. В одном проекте насчитывалось несколько очень тяжелых серверов, интересный нижний массовый уровень систем хранения, целая ферма этих систем хранения, в том числе ленточные библиотеки для архивации. Все это было задействовано на телекоммуникационную коммутацию и на использование специальной виртуализации, которая позволяла совмещать данную инфраструктуру с существующей инфраструктурой в другой локации, в другом городе.

А что, на ваш взгляд, здесь сложного было?

Я попытаюсь провести аналогию с реальным зоопарком. В зоопарке есть вольер, где находятся разные малыши. Когда туда попадает новый щенок какой-нибудь лисы или медвежонок, начинается притирка. Это называется совместимостью. Так вот, когда в существующий зоопарк решений, в действующую инфраструктуру надо что-то добавить, на удаленном расстоянии создать что-то новое и совместить все в непрерывном продуктиве, не останавливая работу, это очень непросто и всегда очень интересно.

Расскажите об идее «инновации, ориентированные на человека: с доверием к данным и технологиям». Ранее вы говорили, что доверие бывает разным. Можно об этом подробнее?

С точки зрения великого русского языка, я говорю без всякой иронии, слово «доверие» имеет очень интересный корень – «вера». И, наверное, здесь находится самое главное – база для рассуждений. Технологии создают технологии. Есть люди, есть типы доверия между ними, доверие одного к другому, к третьему, четвертому и так далее. Очень много комбинаций разного доверия между субъектами, но все основано на том, что мы в ИТ не должны создавать ситуацию, когда, например, одна технология противоречит другой, наносит вред обществу, планете, миру, и в первую очередь человеку. Конечно, это немного идеализм Айзека Азимова. Помните те самые четыре закона робототехники? Сейчас это вышло в практическую плоскость. Корень «вера» говорит о том, что некий субъект, условно технология А, доверяет технологии Б, с помощью которой была спроектирована. Биотехнологи доверяют тому, что делает машина с анализом данных. Что она улавливает правильные тренды и дает правильные заключения. Есть замечательная российская поговорка «куда кривая вывезет». Точка А всем известна. Технология X должна доверять технологии, которая помогает ей создаваться, – технологии Y. Нужно быть уверенным, что из точки А мы придем именно в правильную точку Б. Правильную от слова «право». И технология А должна верить технологии Б, которая ее создает. Это интересный момент, связанный с ИТ. Обратите внимание на то, что молодое поколение не умеет считать без калькулятора. В столбик они умножать не могут. То, что калькулятор считает правильно, просто принимается на веру. Точно так же мы принимаем на веру, что ИТ все делает правильно. А у меня, как у старого айтишника, это вызывает много вопросов.

Если подвести итог - какие типы доверия существуют?

Существует три типа. Первый – доверие между технологиями, второй – между людьми и технологиями, третий – доверие, которое образуется на промежуточных стадиях производства новых субъектов. Это могут быть продукты, технологии, отношения, процессы и многое другое.

В чем принципиальная разница с технологиями?

Технологии носят достаточно объективный характер. Производство электроэнергии основано на физических законах, где в цепочке появляется человек или некая аналитика, построенная на алгоритме, который не верифицирован. Если нет верификации, это может привести к очень серьезным осложнениям.

Давайте поговорим об искусственном интеллекте.

На одной из конференций я сказал, что интеллект не может быть искусственным. Он либо есть, либо его нет. За это на меня обиделись разработчики искусственного интеллекта.

И все-таки как решения с его использованием меняют бизнес, бизнес-процессы?

Есть различные механизмы. Они позволяют давать определенные ответы на определенные вопросы. Эти ответы могут генерировать воздействие, приводящее к самообучающимся системам, увеличивая так называемые способности системы создавать дополнительные ценности. Люди, воспитанные на диалектике Гегеля, понимают, что сегодня искусственный интеллект – это самообучающиеся системы, которые формируют дополнительные ценности. Они помогают трансформировать существующие бизнес-процессы, государственные процессы, транспортные процессы. Есть некие давно известные математические модели, возраста моего поколения. Например, теория массового обслуживания. Есть кибернетические законы, в которых существуют так называемые корректирующие звенья обратной связи, есть некие законы устойчивости по известным кибернетическим критериям. Когда это все соединили, то поняли, что можно в ИТ-среде создавать системы обучения, которые будут анализировать информацию, формировать новую информацию и воздействовать и переводить качество среды в новое качество. Можно называть это как угодно. Искусственным интеллектом, просто интеллектом. Но основное – там всегда присутствует человек. Потому что базовый алгоритм нейросети все равно должен создать человек. Именно он задаст входные данные. Что касается бизнес-процессов, конечно, они будут меняться. Известные банкиры выдают кредиты, используя решения с искусственным интеллектом. Но, честно говоря, не хочется дожить до момента, когда все бизнес-процессы, включая продажи, будет осуществлять искусственный интеллект. Что будет делать команда продавцов?

Какие основные проблемы и риски влечет за собой повсеместное внедрение AI?

Доверие. Это проблема – как обеспечить некий кодекс доверия. Это риск эффекта бабочки, риск случайных воздействий случайных факторов, которые могут разрушить систему. Это риск потери. Я бы назвал это, цитируя великого поэта, «риском потери дилетанта». Я боюсь, что мы потеряем широкий взгляд на вещи у людей. Потому что очень много рутинных вещей, которые составляют базу для творчества, будут потеряны. Как я уже говорил, люди сейчас разучились считать в столбик. Я боюсь, что мировоззрение будет меняться. Хорошо, когда виден свет в конце тоннеля, но в лабиринте его не видно. Я боюсь, что из-за того, что мы будем очень доверять AI в очень многих процессах, мы выплеснем ребенка вместе с водой. Есть какие-то базовые ценности, которые очень не хочется терять. Приведу простой пример. Живя за городом, мы в булочную ездим на машине, вместо того, чтобы пройти пешком пару километров. Это же определенная деградация. В итоге мы потеряем навыки. У нас будет изменяться физиология. Еще пример. Мне надо было проехать на юг Москвы. И я привычно использовал навигатор. Когда доехал, посмотрел, как мне возвращаться. Выключил навигатор и поехал по наитию, как езжу все 40 лет. Спустя 10–15 минут я не мог понять, в чем какая-то внутренняя неуютность. И понял: у меня выключен навигатор. Я знаю, куда ехать, но все равно мне не по себе – а вдруг впереди пробка?

Согласна. Мы привыкли к этому сервису, и очень сложно без него обходиться.

Еще пример с хлебом. Вот сейчас на прилавках куча нарезанных батонов в целлофановых пакетах. А я, будучи советским студентом, очень любил брать батон и от него откусывать на ходу. Пойди найди сейчас незапечатанный батон. И это все сделали технологии. Чем искусственный интеллект опасен? Это риск. Это повсеместное внедрение. Это будет внедрено потом в батоны. ИИ будет решать, какой толщины кусок хлеба я должен есть. И мои внучки никогда не получат удовольствия от откусывания батона, когда они идут из булочной пешком и доносят до дома половину.

Хорошо. Вернемся к вашей компании. Сейчас действительно время глобальных изменений на рынке. Что нужно делать, чтобы оставаться конкурентоспособной, как меняться и как это делает Fujitsu?

Шестнадцать лет руководить компанией в таком огромном регионе – это большая часть жизни. Что-то удается, что-то не удается. Но, конечно же, это больше, чем любовь, это жизнь. И, с моей точки зрения, у Fujitsu есть два конкурентных преимущества по сравнению с другими вендорами. Первое – то, что компания, оставаясь глобальной, несет очень серьезную культуру, ориентированную на традиционные ценности. Японские компании медленно запрягают, но быстро едут. Это позволяет очень вдумчиво создавать новые технологии. С одной стороны, это уменьшает, наверное, в каких-то моментах конкурентоспособность, но конкурентоспособность зиждется в первую очередь на совмещении здорового консерватизма и инновационного подхода. И второе, что характерно для Fujitsu: на протяжении 85 лет она не занимается «от-кутюр ИТ». Fujitsu занимается прет-а-порте. Это очень важно, потому что «от кутюр» должны заниматься стартапы. Их можно поддерживать, но дальше надо делать очень четкий анализ того, что требуется на длинном горизонте, а что – на краткосрочном. И пример с гибридными системами показывает если бы Fujitsu сфокусировалась только на облаках и забыла про продуктовый бизнес on premise, я думаю, сейчас было бы очень сложно. И наоборот, оставаясь только консервативной и не занимаясь инновациями, такими как анализ Big Data, разработка самообучающихся систем, в том числе «инфраструктура как сервис», и другими, я думаю, мы действительно оказались бы где-то в хвосте. То есть истина всегда где-то посередине. Добавлю, что Fujitsu слушает своих сотрудников, своих коллег, экспертов. Это очень важно.

Можно задать личный вопрос? Вы один из «долгожителей», менеджеров-руководителей регионального подразделения иностранной компании. В чем секрет такого длинного «брака»?

Трудно сказать, долгожитель ты или нет. Как говорится, не сотвори себе кумира из себя самого.

Значит, вы нашли общий язык с компанией?

В этом я абсолютно уверен. Проработав очень много лет, в том числе на первой позиции в американских фирмах, чувствую очень большую разницу. Более того, мне, наверное, уже трудно представить сейчас себя в другой компании.

О канальной политике Fujitsu, формуле "ИТ как сервис" и о том, что может предложить компания рынку, Виталий Фридлянд рассказал журналу IT News https://www.it-world.ru/it-news/thoughts/150646.html