Михаил Сусоров: Предел желаний или победа техники над здравым смыслом

Современный мир информационных технологий - это пространство постоянных вызовов и непредсказуемых возможностей, а понимание его динамики становится все более ценным. На перепутье инноваций, глобализации и геополитических реалий, ИТ-сектор проходит этап реформирования и адаптации к новым условиям. Насколько эффективными будут взаимодействия между всеми участниками отрасли? Как экономическая и политическая ситуация стимулирует отрасль к самостоятельному развитию? О сложной взаимосвязи между ИТ-компаниями и потребительским поведением, о роли санкций в стимулировании инноваций, о ключевых трендах и «зависимых продуктах» рассказывает Михаил Сусоров, известный ИТ-эксперт и член клуба 4CIO.

Как вы думаете, какие концепции и подходы в ИТ, актуальные 20 лет назад, оказались сегодня неверными или устаревшими?

Как ни странно, базовые концепции и технологии, которые, скажем так, стали менее распространенными на рынке, наверное, можно пересчитать по пальцам. Сервисные модели как были, так и остались основными для компаний, у которых ИТ не является основным видом деятельности. Управление проектами в сфере ИТ по-прежнему актуальнее некуда, несмотря на уже 7 редакцию PMBoK. Стандартизация просится уже на государственный уровень. Да и основной конфликт интересов между теми, кого должны заменить роботы, и теми, кто этим процессом занимается, пока никуда не исчез.

Те же самые сетевые протоколы даже не двадцатилетней, а тридцатилетней и более давности просто «переехали» из медных проводов в оптические кабели и в радиосигналы. Архитектуры самих систем из процессоров, оперативной и постоянной памяти со средствами ввода-вывода  весьма похожи между собой, если мы говорим о массовом рынке. Типовой набор программ по-прежнему состоит из основной операционной системы, прикладных программ, баз данных и клиентов к ним. Так что «основы основ» пока остались почти в неизменном виде. Локальные рыночные неудачи отдельных технологий и производителей общую картину меняют не слишком сильно — накопленная инерция чересчур велика для каких-то резких изменений направления движения. Все ИТ пока развивается скорее экстенсивно, чего, впрочем, достаточно для достижения «предела желаний» по очень большому спектру практического применения – «лобовой атакой» на количество гигагерц, гигабайт и терабайт, мегапикселей, нанометров и тому подобных параметров, сформированных почти 80 лет назад. 

По какой причине некоторые технологические тренды, казавшиеся перспективными 10–15 лет назад, не получили развития или вовсе исчезли?

Вот насчёт «исчезли» я бы не был столь категоричен. Я бы сказал, что имеет место спиральная динамика развития. Вот были в начале этого века достаточно популярными лазерные линии связи, которые обгоняли по скорости и дальности только что появившийся WiFi. Который развивался столь быстро, что практически вытеснил за несколько лет все остальные технологии в беспроводной передаче данных, кроме сотовых. Однако в качестве технологии передачи данных между спутниками глобальных систем связи были выбрана именно лазерная технология. И в следующие лет десять она пройдет еще один виток в своем развитии.

Или, например, одной из первых технологий хранения данных стала технология хранения на магнитной ленте, и это происходило в самом начале 50 годов прошлого века. И почти четверть века она была самой распространённой. Затем на первый план вышли жесткие диски, которые и были основными устройствами хранения на протяжении сорока лет. Тем не менее во времена, когда HDD уже стали самым массовым вариантом хранения, в нашей стране появилось устройство, которое позволяло записывать файлы на видеокассету обычного видеомагнитофона, и называлось оно «АРхивВИДео». С его помощью можно было записать на кассету примерно 3 Гбайт при том, что на трехдюймовую дискету помещалось 1,44 Мбайт и на HDD примерно 30 Мбайт, а по тем временам это весьма впечатляющие цифры. В своём развитии устройство дошло до того, что видеофайл с видеомагнитофона можно было просмотреть на мониторе компьютера в реальном времени. Половина страны издевалась над разработчиками на тему «наконец-то айтишники догадались использовать видеомагнитофон по назначению», но это было можно назвать первым цифровым универсальным устройством. Устройство было весьма популярно и закончило своё существование практически одновременно с существованием видеомагнитофонов, которые в короткие сроки были массово заменены CD и DVD, в свою очередь им на смену столь же пришли привычные нынче флешки. Но технологии записи большого количества информации на дешёвую магнитную ленту никуда не пропали и не остановились в развитии, и если посмотреть внимательнее, то за 25 лет они уже научились записывать по 500 Тбайт (это не опечатка) на одну кассету. И теперь вопрос: через какое время на каждом углу будет продаваться устройство размером с тот же HDD 3,5 дюйма, на которое поместиться несколько петабайт? Что позволит записать среднюю человеческую жизнь со скоростью 30 кадров в секунду и в хорошем разрешении. И для среднего человека это и будет «пределом желаний» — две жизни не запишет никто. 

Какие неочевидные проблемы и вызовы в ИТ-сфере, на ваш взгляд, были упущены или недооценены индустрией в прошлом?

На первое место со значительным, я бы сказал отрывом, выходит тема связки законов и технологий. Это касается темы ИТ в глобальном масштабе.

Первое, на что здесь следует обратить внимание, — это явное отставание законотворчества от развития технологий. И прежде всего, отставание в смысле словарей, которые должны описывать сущности в терминах, не допускающих неоднозначность толкования. Вот в каком официальном документе у нас утверждено понятие «цифровизация»? Или на основании чего, например, понять, является вот эта конкретная система ERP или она пока еще CRM? Или ни тем ни другим она не является? Это приводит к всевозможным недопониманиям между теми, кто использует «рыночную терминологию» в реальной жизни, и теми, кто может действовать только на основании официальных документов. И на сегодня такие расхождения в понятиях регулярно трактуются в пользу вторых, нанося ущерб развитию отрасли в целом.

Второе — принципиально различная реакция властей в разных государствах на появление одних и тех же конечных продуктов на базе новых технологий. Где-то криптовалюты (на технологии распределённых реестров) могут вскоре стать основной валютой страны, а где-то их использование будет считаться уголовным преступлением. И понять, какое решение лучше на сегодняшний момент, невозможно. Усугубляется это все стремительным распространением доступа в Интернет на планете и увеличением числа пользователей, в первую очередь слабо разбирающихся в подобных технологических и юридических вопросах. И вот ты вдруг, находясь на отдыхе за рубежом, обновив свои избранные закладки в браузере или включив какое-нибудь устройство, можешь неожиданно заинтересовать местных охранителей порядка.

Далее — тема безопасности данных. Я как-то уже говорил о том, что вопрос, окажется ли содержимое вашего ноутбука, телефона или рабочей базы данных в общем доступе, звучит как «когда это произойдет?». При такой заинтересованности различными данными спрос будет удовлетворен в любом случае — пока никакие штрафы и уголовная ответственность утечки данных не прекращают даже в банках. А любое устройство, у которого есть микрофон и выход в Интернет, у рядового пользователя превращается в устройство сбора данных о самом пользователе и дальнейшем их применении без его на то ведома. Как вы думаете, каким образом из всего звукового потока вокруг голосовой помощник в телефоне узнает, что позвали именно его? Особенно, если их на телефоне несколько. Не иначе, как путём прослушивания всего вокруг и распознавания ключевых слов с инициацией дальнейшей цепочки событий от высылки контекстной рекламы и до... Самое неприятное в этом, что нажатие на кнопку с надписью «отключить голосового помощника навсегда и насовсем во веки вечные» фактически может привести к увеличению радиуса действия этого самого помощника и периодическому включению доступных видеокамер — всем же станет интересно, чего это вы вдруг отказались от такой удобной вещи? И ответственности за это никто не понесёт, во всяком случае пока. Про «обычные» взломы систем с шифрованием/уничтожением информации и получением прав администратора «всея сети» рассказывать уже неинтересно — это, к сожалению, стало обыкновенным явлением, несмотря на статьи УК.

Развитие же разных средств анализа, помноженных на такую «текучесть» данных естественным образом приведут к окончанию какой-либо приватности, тайн переписки и тому подобных тайн – все что было оцифровано или сказано вслух – станет общедоступным с течением времени. Сопоставив базы данных банка, доставки еды, такси, медклиники, пары аккаунтов в соцсетях, почты и мессенджеров – о человеке, наверное, можно узнать больше чем он сам о себе знает. Что по всем законам автоматизации рано или поздно приведёт к созданию «единого справочника граждан», объединяющего в себе данные со всех источников, до которых можно дотянуться. Вопрос только кто быстрее это сделает – само государство официально или кто-то другой. И тогда совсем скоро звонящие голосом ваших родственников на ваш телефон нейросети смогут ответить на все «секретные» вопросы и даже показать похожее лицо на камеру, обоснованно попросив «прислать денег на лекарства», отследив при этом ваш диагноз и фактическое местоположение.

Движение в направлении законодательного упорядочивания всей этой «цифровой вакханалии» хотя и происходит, но очень и очень медленно из-за незаинтересованности обеих сторон в результате. Одни не хотят каких-либо ограничений в маркетинге, какой-либо стандартизации, конкуренции, контроля, ответственности и т. д. Вторые хотят оставить за собой возможность просто и быстро привлекать первых к ответственности, используя «дырки» в законодательстве, запретив по возможности все, что нельзя проконтролировать. И в этой теме «предел желаний» не просматривается даже на горизонте. 

Многие утверждают, что в современных компаниях роль CIO устаревает и становится избыточной. Согласны ли вы с этим?

Я очень не люблю всякие маркетинговые термины. И роль у нас определяется кругом вопросов, за которые отвечает конкретный человек. На практике понятие CIO имело самое разнообразную реализацию — от условного «старшего программиста» до члена советов директоров компании с правом подписи и правом вето. Но в первом случае люди не имели компетенций в управлении, а во втором — в технологиях. Если же посмотреть на количество дров, наломанных за последнее время как в области стратегических, так и тактических решений в ИТ, особенно в государственных структурах, конкретными людьми (и с последующими весьма неприятными последствиями для участников этих мероприятий), то идея внешнего надзора независимыми экспертами за всем происходящим напрашивается сама собой просто из принципа — одна голова хорошо, а две лучше. Реализация этого принципа позволит, наверное, на порядок сократить неразбериху и прочие имеющиеся на сегодня явления, представляющие интерес для проверяющих и других компетентных органов. Более того, такой механизм контроля предусмотрен в ряде положений законодательства, но по понятным причинам либо не используется, либо используется не по назначению. Поэтому требование об обязательном проведении внешней экспертизы в сфере ИТ, прежде всего начальных стадий проектов, всяческих закупок различных прав, приемки полученных результатов и, основное — при судебных разбирательствах — становится все актуальнее.

Почему так много ИТ-проектов проваливается или превышает свой бюджет, несмотря на все технологические инновации и знания экспертов?

К большому сожалению, слово «технологии» пока плохо применимо к выражению «управление проектами в ИТ». По статистике, примерно в каждом втором-третьем случае они не сочетаются. Это все еще похоже на НИОКР в каждом конкретном случае. Отдельные успехи в отдельных организациях безусловно присутствуют, причем в основном в крупных, которые могут себе позволить и квалифицированный штат, и соответствующий бюджет на содержание этакой «производственной линии» по выпуску проектов. В подобных организациях руководство сумело построить технологический процесс из своей внутренней бюрократии вот прямо на уровне известного заведения общепита или конвейера — очень простые операции, документы, точки принятия решений, и это действительно похоже на повторяемую и отчуждаемую последовательность операций, не зависящую от конкретных персоналий. Но основная масса продолжает эксперименты, что связано в том числе и с кадровой ситуацией, которая является результатом положения в образовании, которое мы обсудим позже. В управлении ИТ-проектами давно напрашивается превращение рекомендаций по управлению проектами (которых развелось великое множество во множестве редакций) в требования, обязательные к исполнению, и с точки зрения законодательства то же. Я уже отмечал, что с виду безобидная ситуация, при которой половина проектов не достигает успеха, по факту влечет за собой, во-первых, расход «в никуда» половины средств госбюджета, выделенного на эти цели, и дефицитный ресурс специалистов в ИТ по стране в целом, а во-вторых, судебные разбирательства. Для начала следует закрепить законодательно то, что уже давно сделано в других отраслях, — обязательное разделение функций постановщика задач, проектировщика, исполнителя и приемщика работ, тот же внешний надзор за проектом и прочие, давно понятные вещи. «Предела желаний» сразу, конечно, не достичь, но если сократить количество неуспешных ИТ-проектов хотя бы на 10%, в масштабах РФ это будет очень заметно. 

Как вы относитесь к утверждению, что многие ИТ-компании преднамеренно создают «зависимые» продукты, чтобы удерживать пользователей в своей экосистеме?

Вот тут я могу провести прямую аналогию. До недавнего времени производители автомобилей стали злоупотреблять примерно такими же инструментами — применением уникального крепежа (когда для гайки нужен специальный ключик), запрограммированным ресурсом (когда у тебя резиновые трубки системы охлаждения, например, начинают крошиться именно на шестом году эксплуатации и их нужно заменять все сразу), запретом на обслуживание не в официальных сервисах (мало поменять масло в двигателе за пять минут - надо об этом сказать бортовому компьютеру через специальную программу, установленную только в официальном сервисе, куда надо записываться за неделю. И которую можно отключить по всей стране, в случае необходимости, превратив средство передвижения в недвижимость.) ну и, естественно, различными юридическими уловками — много ограничений по гарантийному обслуживанию, агрегатной замене и т. д. И я уж было подумал, что так будет всегда и у юристов появится еще больше работы в этой области, пока не поговорил со знакомым владельцем сервиса, который заметил следующее: при огромном количестве автомобилей, произведенных нашим восточным соседом и проданных в РФ за последнее время, к нему на обслуживание и ремонт приезжает относительно немного. Причина — производители от нашего ближайшего соседа все чаще выбирают курс на длительную (семь и более лет), а то и пожизненную гарантию на автомобиль. Что естественно предусматривает в конструкции такой параметр, как надежность (то есть минимальное количество отказов на километр пробега). И такой параметр, как ремонтабельность — когда не надо полдня разбирать полмашины специальным инструментом, чтобы заменить какую-нибудь пружинку, которую надо заказывать за два месяца. В этой части тенденции к тому, что новый автомобиль конструктор собирает из уже серийно выпускаемых деталей типа подвески, тормозов, трансмиссий и прочего, не изобретая велосипед. И некоторые модели разных марок, снаружи разные, оказываются технически почти одинаковыми. Это приводит ко все более частому появлению таких автомобилей в различных видах общественного транспорта, например в такси, где все умеют считать стоимость километра пробега, время простоя и прочие параметры. И сокращению числа тех автомобилей, у которых эти параметры искусственно ухудшаются по указанным выше причинам. Данный подход все ближе к тому, что все больше распространяется в авиации, где производителям все чаще платят за летный час, при этом вопрос ремонта техники остается целиком на производителе. В ИТ тенденции примерно те же: как только появится альтернатива с похожим функционалом, возможностями и гарантиями, все уловки с технологическими привязками и юридическими фокусами станут, как сейчас говорят, «отрицательными преимуществами» и долго не протянут. И государства, со своей стороны, поймав пару раз компании за такими фокусами, старались сделать подобную тактику невыгодной или просто вводя стандарт, например, на разъёмы питания телефонов. Кстати, первые звонки в ИТ на эту тему уже пошли — появились компании, при некоторых условиях предоставляющие гарантии защиты от определенных угроз в области кибербезопасности. И даже предлагающие страховое покрытие. А в качестве «предела желаний» —пожизненная гарантия, скажем на все «железо», вполне подойдет — примеры серверов, ноутбуков и автомобилей выпущенных лет 20 назад и до сих пор успешно работающих привести не трудно. И на сетевое оборудование такая гарантия уже предлагается.

Бытует мнение, что ИТ-компании создают искусственный дефицит специалистов, чтобы поддерживать высокие зарплаты и бенефиты. Как бы вы ответили на это?

Отвечу, что логика мне не понятна. Во-первых, 80–90% затрат ИТ-компании составляет ФОТ и сопутствующие расходы, следовательно, высокие зарплаты снижают маржинальность. Во-вторых, высокая себестоимость, соответственно, снижает конкурентоспособность. И сужает рынок в целом тоже. В этой части уже начались последствия роста цен, при которых мелкий и средний бизнес позволить себе «нормальный» проект автоматизации уже не может — бюджет не позволяет. Поэтому возникают проекты «ненормальные», в которых один любой из трех основных параметров проекта является заведомо фантастическим. Что и приводит к ответу на вопрос про управление проектами. К тому же дефицит людей по определенным продуктам иногда вызывает цепную реакцию, приводящую к уходу продукта с рынка. Если производитель начинает искусственно ограничивать количество специалистов разными способами с целью удержать высоким ценник (прикрываясь заботой о качестве), то рано или поздно все начинают понимать — покупать продукт, в котором разбирается 10 человек на всю страну и они заняты на год вперед, —слегка рискованный путь и спрос на продукт падает. Что естественно приводит к сокращению количества специалистов, которым становится нечего делать. В итоге — уход продукта с  рынка. Обратная сторона медали: для того чтобы вывести продукт на рынок, нужно подготовить некое минимальное число специалистов, способных с ним работать. И сегодня это основная головная боль всех, кто движется в сторону импортозамещения. Так что сами ИТ-производители заинтересованы скорее в обратном — в большом числе специалистов по их продукту, имеющих нормальную квалификацию и зарплату, которая позволит на них зарабатывать.

Как вы думаете, стали ли санкции стимулом для инноваций и самостоятельного развития в ИТ-секторе?

Стимул будет однозначно. И прежде всего, в виде ухода глобальных игроков, которые до некоторого времени в основном рынок монополизировали, а перспективные местные стартапы скупали с последующей ликвидацией, чтобы те не путались под ногами. Или используя значительные финансовые ресурсы, «вытаптывали» конкуренцию другими способами.

Но вот вопрос, удастся ли создать продукты похожего функционала, надежности и качества поддержки, пока открыт. Все привычные продукты создавались в циклах от года до пяти лет, от появления первых прототипов до выхода на рынок. И эволюционировали последние лет двадцать. Создавались довольно большими коллективами людей. Имели за собой «длинное» финансирование крупных материнских компаний с правом «неуспеха». Сегодня роль заказчика все чаще берет на себя государство, что должно сформировать гарантированный «длинный спрос», но вот понятие «неуспех» при таком заказе может трактоваться весьма широко различными органами с различными компетенциями. И это реальный сдерживающий фактор.

Количество же людей, которые должны удовлетворить столь резко возросший спрос, имеет явные тенденции к уменьшению. Причем основная их часть занята решением текущих вопросов в ИТ, что называется, «здесь и сейчас». А борьба за конкретных людей началась уже на уровне госкомпаний, что порождает целые команды, мигрирующие между разными ГК, как когда-то целыми командами мигрировали консультанты внутри «большой пятерки».

Ну и есть тонкий момент — можно просто повторить то, что было и как раньше говорили «бест практис». А можно развивать что-то принципиально новое, не имеющее «технологической привязки» к доставшемуся наследию. Таких решений, которые условно можно назвать «конечными», в стране было сделано довольно много, и теперь самое время заняться их развитием. К примеру, те же биллинговые системы для ЖКХ полностью отечественного производства были на порядок лучше ближайшего заморского производителя таких систем. Технические характеристики решения позволяли организовать «биллинг всея Руси» на 100 миллионов абонентов по отдельно взятой услуге с помощью не очень высокой стопки достаточно средних по характеристикам ноутбуков. И это еще один пример «предела желаний» — задача имеет конечное решение — ни количество абонентов этой услуги резко не изменится, ни сокращение времени расчетов с минут до секунд не имеет смысла. 

Какие мировые события или общественные перемены, по вашему мнению, могут радикально изменить направление развития ИТ в ближайшие 10 лет?

Первое, что стоит на очереди, — это появление систем глобального спутникового Интернета. Это очень серьезный замах на отрасль телекома как таковую. Если при адекватном ценнике будет обеспечена скорость и задержки, при которых нормально работает видеосвязь, думаю, что значительная часть удаленно работающих в ближайшее время возьмет в одну руку ноутбук с солнечной батареей, а в другую — терминал спутникового Интернета и начнет свое движение в сторону экватора и других мест с хорошим климатом. Кто-то поставит терминал на машину, кто-то на яхту –и это будет вторым «великим переселением народов»

На текущий момент примерно четверть населения планеты доступа к Интернету не имеет. И подобные глобальные системы связи решат и эту проблему, что добавит примерно полтора миллиарда пользователей к уже имеющимся и неизбежно повлияет на уровень образования на планете в целом.

Понятно, что появятся побочные эффекты в виде возросшей киберпреступности, возможной монополизации рынка тремя-четырьмя компаниями, потенциального ухода сотовой связи и много другого, о чем сейчас мы даже не догадываемся. Госорганы различных государств точно так же по-разному отреагируют на это явление: кто-то начнет ставить терминалы в населенные пункты и раздавать Интернет за счет бюджета, кто-то просто попробует запретить это на территории страны, кто-то использует данные возможности, чтобы покрыть всю территорию страны видеонаблюдением, а кто-то  сделает над страной единое радиолокационное поле. Но вопросы контроля запретов, когда абонентский терминал станет похож на обычный телефон и начнет продаваться на каждом углу, будут актуальны как никогда. В перспективе видится появление для таких дистанционных работников некоего аналога шенгенской визы, позволяющей перемещаться по нескольким странам без дополнительных сложностей. Ну и страны, которые сумеют создать условия для закрепления таких «отвязанных» специалистов на своей территории, убедят их платить налоги именно в их бюджет и тратить деньги на их территории (что будет очень непросто) — в перспективе ближайших 20–30 лет получат значительные конкурентные преимущества.

Второй момент — массовое появление всего «беспилотного». От чего-то летающего и перевозящего пассажиров и грузы до автомобилей, поездов пароходов и тому подобного. Собственно, то, что робот управляет транспортными средствами лучше человека, стало известно в конце прошлого века, и особо дорогую технику стали делать автоматической еще тогда. И к сегодняшнему дню соотношение технических возможностей с их ценой как раз достигло границ массового рынка, что заставит в конечном итоге 7–8% работающего населения только в нашей стране искать себе другое занятие. Особенно интересно выглядит развитие воздушных беспилотных «такси», которые должны основательно разгрузить автомобильные дороги и в несколько раз сократить время в пути. Такие изменения в транспорте в сочетании со средствами глобального доступа в интернет делают границы между странами все более условными...

Тотальная автоматизация и роботизация производства заметна уже сейчас — один автоматический завод с численностью персонала в 150 человек в состоянии закрыть 10% потребностей страны в колбасе. Несложно подсчитать, что для покрытия 100% потребностей РФ в колбасе нужно будет всего 1500 человек. Эта же тенденция наблюдается в сельском хозяйстве и других областях — роботизированные фермы на 1500 коров требуют 5–7 человек для обслуживания, а автомобильный завод в состоянии выпускать 250 тысяч автомобилей в год силами четырех тысяч работников. То есть для содержания 20 миллионов коров (это примерное имеющееся количество) будет достаточно всего около 70 тысяч человек. А для выпуска двух с половиной миллионов автомобилей (это так же примерно в два раза больше чем было всего продано в 2021 году) нужно будет всего около сорока тысяч людей. Эти цифры, конечно, имеют некоторую погрешность, но эта погрешность может быть в разы, но не на порядки, что на фоне общего количества работоспособного населения в районе 80 миллионов человек существенной роли не играет.

В чуть более отдаленной перспективе технологии визуализации появятся в трехмерном пространстве. На сегодня мы уже научились показывать на плоском экране практически что угодно — от полностью естественных изображений и подвижных картинок до полностью сгенерированных компьютерами. И отличить, что из этого соответствует действительности, уже далеко не просто. Так называемые фейки приобрели характер стихийного бедствия, поскольку выглядят на экранах уж очень правдоподобно. И на данный момент любое изображение на мониторе или телевизоре можно с самого начала рассматривать как не соответствующее физической действительности, без достаточных на то подтверждений. Следующий шаг — появление трехмерных изображений (наверное, не совсем правильный термин) прямо перед вами в атмосфере. Первые шаги в эту сторону уже сделаны, но качество пока еще позволяет простым человеческим глазом отделить сказку от были. Появление таких технологий позволит заниматься «полунатурными» экспериментами во многих областях. Например, походить по спроектированному макету здания или помещения, посмотреть, как будет выглядеть спроектированный город почти «живьем», или спрятать какой-нибудь небоскреб под нарисованной оболочкой — фокус которому позавидует Копперфильд. Или выдать один объект за другой. Показать водителям на дороге знаки прямо перед капотом. Ну и еще тысяча и один способ уже наверняка обмануть наше зрение для нашей же пользы.

Если посмотреть на вопрос шире, то технологические «пределы желаний» будут по многим направлениям достигнуты уже в ближайшее время. Ну вот конкретно вам для повседневных нужд, наверное, будет достаточно ноутбука с разрешением экрана 4К, каким-нибудь 10-ядерным 6-гигагерцовым процессором, 128 гигабайт оперативной памяти и парой SSD накопителей терабайта по 4 каждый? И пожизненной гарантией? Конечно, найдутся и пользователи, для которых эти параметры нужно удвоить, но их будет существенно меньше. И уж совсем мало будет тех, кому потребуется их учетверить. Достаточно ли вам будет телефона, работающего по всей планете неделю с одной зарядки, имеющего внутри примерно такую же начинку, как ноутбук, и пару камер на 100 мегапикселей, дающих приличную стереокартинку при любой освещенности? И записывающего все вокруг на тот самый ленточный накопитель 24 часа в сутки ближайшие лет сто? Достаточно ли вам разрешения экрана телефона 4К или нужно 8К, если на глаз их уже не различишь? Нужно ли делать время отклика интерфейса 0,1 секунды, если вы физически реагируете за 0,2?

Насколько востребованы уже сейчас аудиоформаты типа SACD, если от DVD их может отличить на слух только на 1% аппаратуры? Кстати об экспертах  – в результате различных «слепых» тестирований современные скрипки с небольшим отрывом оказались предпочтительнее скрипок старых мастеров. То же самое относится к большому числу музыкальных инструментов – на слух эксперты не в состоянии определить разницу между дешевыми и дорогими инструментами. Что позволяет во-первых, сэкономить изрядно денег на оснащении оркестров, а во вторых предоставляет возможности «стать круче AC/DC» существенно большему количеству претендентов. Ну и наконец – два ИТшника почти достигли  «предел желаний», сгенерировав все возможные сочетания 8 нот в количестве 68 миллиардов и заявили это как «общественное достояние» поставив вопрос о плагиате и авторских правах в музыке ребром.

Я вот как человек, иногда берущий в руки фотокамеру, могу сказать, что фотоаппаратов, которые технически уже обогнали пленочные камеры по разрешению и качеству картинки, на рынке, наверное, уже половина. Десяток моделей телефонов приближается к этому уровню. Самый обычный человек, нажав на единственную кнопку, может получить отличную фотографию, не зная ровным счетом ничего про фокусные расстояния и динамические диапазоны.(и на сегодняшний момент на планете за 10 минут делают больше фотографий, чем за предыдущие сто лет) Повешенная на стенку фотография формата А1 вряд ли будет когда -то напечатана в разрешении больше чем 10 000 точек на дюйм, так как имеющихся сегодня 4800 более чем достаточно, что бы ни один эксперт не определил чем и как она сделана.

Из этого можно сделать интересный вывод: спрос на талантливых маркетологов от ИТ, способных придумать потребителю его новые потребности, которые он не сможет ни увидеть, ни услышать, ни пощупать -  окажется сказочно большим в очень недалеком будущем. Как и спрос на экспертов, которые будут способны отделить реальные потребности и результаты от маркетинговых.