Билл Сэвидж: «Наш ключевой центр R&D находится в Нижнем Новгороде»
На вопросы главного редактора IT News Геннадия Белаша отвечают вице-президент Intel Билл Сэвидж (Bill Savage) и генеральный директор по исследованиям и разработкам Intel в России Марина Алексеева.
Какие программы пишут сотрудники Intel?
Б. С.: Традиционно мы разрабатывали софтверные продукты для тех, кто пишет на программном языке Си и для разработчиков софтверных решений для Enterprise и серверных платформ. Сейчас, когда компания трансформируется, превращаясь в создателя технологий для облачных вычислений и «Интернета вещей», мы дополняем спектр продуктов, которыми занимаемся. Кроме того, занимается глубоким машинным обучением для автономного беспилотного транспорта и микроконтроллеров, а также для «Интернета вещей».
Сколько ваших центров разработки в России?
Б. С.: Наш ключевой R&D-центр находится в Нижнем Новгороде, а некоторые отделы – в нашем московском центре. Если говорить о направлениях, которые развивают в России, то, во-первых, это компьютерное зрение, которое также используется для беспилотного транспорта, продукты для высокопроизводительных вычислений, а также продукты, подобные Intel System Studio, предназначенные для «Интернета вещей». Подразделение, которое возглавляет Марина Алексеева, участвует в разработке всего спектра продуктов Intel.
М. А.: Помимо того что я генеральный директор по разработкам Intel в России, у меня есть и глобальная роль – я возглавляю службу продуктизации программного обеспечения Intel. Это означает, что все функции, которые нужны для вывода продукта на рынок и его поддержки, то есть все, что не относится к разработке и тестированию, делается в моей организации. Сюда входят электронная доставка ПО, защита софта лицензиями, руководство техническими писателями, снижение рисков и общение с каналом распространения, то есть контакты с дистрибьюторами и реселлерами через автоматизированные средства общения – все это входит в зону ответственности моего подразделения. Мы поддерживаем продукты, которые разрабатываются нашей компанией во всем мире, принимаем полноправное участие в принятии решений о том, какой будет продукт и какими новыми свойствами он будет обладать.
Сколько человек работает в подразделении, осуществляющем такую поддержку, и сколько всего в России сотрудников Intel?
М. А.: В этом подразделении в разных странах работает порядка 150 человек, из них в Нижнем Новгороде – около 100. Всего в России порядка 900 сотрудников R&D: 200 в Москве и 700 в Нижнем Новгороде.
Сколько продуктов разрабатывается в Нижнем Новгороде?
М. А.: Российские сотрудники Intel участвуют в разработке более чем 50 программных продуктов.
Как технически осуществляется работа над продуктом, кто распределяет нагрузку между различными группами разработчиков в разных странах?
М. А.: Это распределение осуществляется там, где находится основная экспертиза по конкретному направлению разработки. У нас в России сложилось несколько центров экспертизы в области параллельных вычислений, компьютерного зрения и машинного обучения. Скажем, я, как руководитель службы продуктизации ПО, выбираю и распределяю техзадания между разработчиками в разных странах: это российский Нижний Новгород, США, Израиль, Германия и Китай.
Где находятся облака, которыми вы пользуетесь?
Б. С.: Они находятся по всему миру, в основном в США, есть крупный внутренний ЦОД и в Нижнем Новгороде, где осуществляются построение и тестирование программных продуктов.
Сколько патентов в год получает ваша компания?
Б. С.: Intel получает обычно до 10 софтверных патентов в год. В настоящее время сам факт патентования софтверных разработок стал не так актуален, как раньше. Дело в том, что по американской системе патентования основную долю изобретений, как правило, составляют те, которые можно «потрогать», то есть хардверные продукты. Софтверные разработки и технологии, как правило, достаточно абстрактные. Нам выгоднее иметь более ценный патент на разработку, имеющую как софтверную, так и хардверную часть. Поэтому количество софтверных патентов не является для нас мерилом успеха – важнее, насколько они удовлетворяют пользователей.
Когда появился первый проект в России по «Интернету вещей»?
М. А.: Это направление мы начали прорабатывать в России три года назад и создаем в его рамках инструменты для разработчиков приложений для «Интернета вещей» и встроенных систем. К примеру, один из таких инструментов – Intel System Studio – включает в себя компиляторы и профилировщики, отладчик, анализатор, библиотеки Intel IPP и Intel MKL (состав пакета зависит от конкретной версии).
Б. С.: «Интернет вещей» – очень фрагментированная среда, но для нас Intel System Studio – это достаточно общий продукт, который может быть использован для различных типов систем и устройств.
Как часто выходят новые версии Intel System Studio и как осуществляется их тестирование?
М. А.: Наша стандартная модель для таких крупных продуктов, как Intel Parallel Studio, System Studio и других, предполагает в августе-сентябре ежегодный выход новых версий, которые нужно переинсталлировать пользователям. Инкрементальные обновления выходят примерно раз в месяц. Альфа- и бета-тестирование осуществляется как внешними партнерами, так и нашими сотрудниками. В феврале-марте обычно готова бета-версия, иногда мы создаем и альфа-версию.
Датчики каких вендоров могут быть использованы разработчиками «Интернета вещей», которые пользуются вашими софтверными инструментами?
М. А.: Intel System Studio не работает с датчиками, этот инструмент оптимизации помогает разработчикам написать приложение, которое будет работать быстро и эффективно.
Б. С.: У нас есть целая библиотека, куда записываются в том числе и датчики, с которыми могут работать пользователи наших софтверных инструментов. Можно подключать к микроконтроллерам Intel различные датчики, видеокамеры, цифровые приборы.
Ваши софтверные инструменты работают только с микроконтроллерами Intel?
Б. С.: Оптимизация может быть сделана только для микроконтроллеров Intel.
Сколько в год к вам приходит выпускников вузов работать на постоянной основе?
М. А.: У нас достаточно много форм взаимодействия с вузами. Наиболее продвинутые студенты после определенной подготовки попадают в команды, которые разрабатывают реальные программные продукты. В год у нас появляется примерно 50 новых сотрудников из числа выпускников вузов.
Занимаются ли в России вопросами безопасности вашего программного обеспечения?
М. А.: Обеспечение безопасности наших продуктов встроено в наш стандартный производственный процесс написания ПО. Как только мы задумываем новый программный продукт, начинаем проектировать его архитектуру, так сразу специальные эксперты начинают следить за процессом разработки этой архитектуры, чтобы в ней не появились «дыры». В цикле разработки есть обязательное тестирование на потенциальную возможность появления таких дыр.
Б. С.: Есть ряд стандартных мер по обеспечению безопасности, выработанных на практике, одна из них – смещение некоторых элементов функциональной безопасности на аппаратный уровень.
Опубликовано 19.12.2016